Были сегодня в Иерусалиме, в старом городе...
С начала мы шли долго-долго, прямо-прямо по Яффо, потом свернули в сторону старого города и вышли на красивейший райончик. Его кто-то построил под оффисы и жилые дома, а во время войны за независимость там полевой штаб был. Кажется.
Потом поднялись куда-то и вышли к блошиному рынку. Бе-е-е-е! Ася меня там час наверное тягала... Меня там достали две вещи - приставучесть арабов и их мерсский английский! Бля, они спрашивают "говорите по-русски?" и начинают тараторить на английском. Я возмущаюсь что мол "русского не знаете - так хотя бы на иврите говорите!", дык нет, фиг... Ася там нескольких продавцов осчастливила.
После небольшого инцидента из базара нам сбежать удалось, и мы вышли к крепости Давида. И конечно же зашли в нее... Милое место, забавно. Но в Кейсарии - лучше. А еще прямо в этой крепости, в одном из углов, мечеть была.
Дальше мы пошли искать гроб господень... Нашли. От попытки одеть на меня юбку я отмазался. Вот что мне понравилось, так это эта мрачная церковь (али что оно? Больше на простую пещеру изнутри смахивало). Там пели-молились красиво. И вообще красиво, когда местами просто голая пещера, а местами красивейшие залы и украшения стоят. Сам гроб на меня никакого впечатления не произвел. Этим мя не проникся. От зажжения свечей во имя непонятно чего я тоже отмазался. Не собираюсь ничего просить у каких-то "высших" сил, ну нафиг.
Потом добирались до стены плача. Я горд своим умением ориентироваться, оно теперь проверено боем - поди отыщи дорогу через арабский базар, где все лавочки на одно лицо, и по которым несешся боясь притормозить - что б не начали деньги выпрашивать. Но я справился. Ну, у стены плача я уже был. Вот уж чем я никогда не проникнусь, наверное... Таких стенок по всему Израилю - море. А чем она была когда-то меня мало интересует...
Потом мы пытались добраться до Золотого Купала (он же Эль-Карм, кажись). Но он был закрыт. Так что вернулись мы на тахану, покушали и отправились по домам.
Весело, вообщем-то.
А еще все эти христианские достопримечательности мне все время о Сереге напоминали, так как это единственный христианин, которого я знаю.
Но за то мне теперь еще долго не захочется ни в какие старые города, и ни на какие блошиные арабские рынки.